Проповедь в неделю 3-ю по Пасхе, свв. жен-мироносиц Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа! Христос Воскресе! Дорогие о Господе братья и сестры! Спустя две недели после Светлого Христова Воскресения мы с вами совершаем празднование в честь удивительных людей, потому что сегодняшний воскресный день называется «Неделя жён-мироносиц».

Совершается память тех женщин, которые в течение трёх лет земного служения Спасителя нашего Иисуса Христа всегда были рядом с Ним, рядом с Его учениками, но вместе с тем были и на некотором отдалении. Возможно, они вместе с учениками были свидетелями многих чудес, которые совершал Спаситель, но о них почти не упоминает Священное Писание. Эти благочестивые женщины, как тени, следовали за Христом и служили Ему, и служили Его ученикам, скорее всего, в их обычных человеческих бытовых нуждах.

Также сегодня совершается память ещё и двух удивительных мужчин, о которых говорится в Евангелии. Это Иосиф Аримафейский и Никодим. И если жёны-мироносицы были, скорее всего, совершенно обычными людьми, обычными женщинами, то Иосиф и Никодим принадлежали к самой верхушке израильского общества. Они были членами синедриона, то есть органа управления народом израильским. Мы с вами знаем, что вместе с тем они были тайными учениками Христа — во времена земной жизни и проповеди Спасителя они не могли явно себя открыть как Его ученики, потому что, скорее всего, проявляли некое малодушие, боязнь, потому что, мы знаем, члены синедриона, высшее духовенство Израиля считали Христа Спасителя своим врагом, и всякий человек, который бы объявлял себя Его учеником, мог быть подвергнут не просто осмеянию, или унижению, или оскорблению, но мог даже расстаться со своей жизнью, вплоть до того. Из Евангелия мы также помним, что Никодим даже приходил ночью к Учителю, боясь быть узнанным, и именно ночью беседовал со Христом.

И когда, братья и сестры, мы совершаем память этих людей, то, безусловно, неслучайно Церковь именно спустя две недели именно этих людей ставит нам в пример. А что является примером в их жизни? На самом деле самым главным деянием их жизни было не то, что жёны-мироносицы были рядом со Спасителем в течение Его земной жизни, и не то, что Иосиф и Никодим были тайными учениками. Самым главным действием их жизни было то, что, когда Христос был распят, когда Христос умер на кресте, будучи всеми покинутый, осмеянный, поруганный, эти люди явили совершенно необычное «безрассудство». И, как говорят святые отцы, это было не безрассудство человеческое (потому что мы знаем, что человеческое безрассудство чаще всего приводит к каким-то негативным последствиям в жизни человека, и человек, совершая безрассудные поступки, очень часто потом расплачивается за них — может быть, даже в течение всей своей жизни), но это было святое безрассудство. Потому что легко, наверное, было бы быть со Спасителем, Который был в силе. Легко было быть рядом со Христом, Который исцеляет, Который воскрешает умерших, Который воскресил Лазаря, Который говорит такие убедительные слова, доходящие до глубин сердца. Но представим себе, как тяжело было быть со Христом, Который поруган, унижен, распят на кресте и умер. И вот, мы знаем, что, когда Господь был распят на кресте и умер, то никого не было рядом с Ним, кроме жён-мироносиц, память которых мы совершаем, и Его любимого ученика Иоанна. Все остальные отвернулись, бежали; и даже те, может быть, над кем Он совершал чудеса, кто видел чудеса, возможно, потеряли веру, поддались сомнениям, видя на кресте распятого Учителя. Многие из людей, даже те, кто следовал за Христом, думали: «Ну всё, вот все наши надежды разрушены, какой же Он Мессия? Разве может Мессия быть распят на кресте и умереть?..» Но вот эти женщины были рядом со Христом, когда Он был распят на кресте.

А когда Господь умер... Давайте только задумаемся: на кресте умер Человек, который объявлен государственным преступником, и не только объявлен государственным преступником, но ещё и всё общество выразило свой гнев, всю свою злость по отношению к Этому Человеку! В тот момент некому было даже подумать и позаботиться о Теле Христа, о том, что делать с Его Телом. Потому что даже ближайшие ученики разбежались. Кто позаботится о Теле Учителя? И вот тогда, Евангелие говорит нам, именно Иосиф и Никодим, презирая человеческие мнения, поборов свой страх, приходят к Понтию Пилату и просят, чтобы он отдал им Тело для погребения. Возможно, в тот момент они даже не задумывались о том, чем это им грозит. А ведь на самом деле это грозило им не только изгнанием из синедриона, но, возможно, даже и смертью. И потом, далее, мы видим, что, когда Господь был уже погребён во гробе, то именно жёны-мироносицы покупают — возможно, на все деньги, которые у них были — святое миро, это очень дорогое на Востоке благовоние. Они покупают святое миро и идут для того чтобы воздать последнюю почесть Спасителю, своему Учителю. И ведь даже Евангелие показывает нам безрассудство этих женщин, потому что, как говорит Евангелие, они идут ночью, перед рассветом, и между собой рассуждают: «а кто отвалит нам камень от двери гроба?» То есть они просто идут! Они знают, что там тяжёлый камень, что там стоит стража, но они проявляют святое безрассудство. И именно эти женщины, — не ученики Спасителя, не Апостолы, — именно эти женщины первыми узнают о Воскресении Христа. Именно они первые приходят и видят, что камень отвален, что гроб пуст, и именно им Ангел возвещает о том, что Господь воскрес. Такая честь и такая милость выпала именно этим женщинам, именно они первые стали провозвестниками Воскресения Христа Жизнодавца.

И, дорогие братья и сестры, для нас тоже очень важно себе уяснить, что легко быть с торжествующей Церковью, легко быть сейчас в храме, тогда, когда храмы совершенно открыты, доступны для посещения, когда человек может совершенно спокойно исповедовать свою веру. Но настолько ли глубока наша вера, вера нынешних христиан, что мы тоже способны вот на такие святые безрассудные поступки? Я думаю, что далеко не каждый из нас на это способен, к большому сожалению. И тому есть очень много подтверждений даже из нашей современной церковной жизни. Скажем, если мы с вами будем говорить о советском периоде нашей истории, когда Церковь была тоже вне закона, когда Церковь была в гетто: всякий верующий человек в начале большевистского правления вообще объявлялся преступником государства, а в последние десятилетия, при Брежневе и вплоть до распада Советского Союза, просто объявлялся сумасшедшим («верующий человек — это сумасшедший человек»). И вот, представьте, над этими людьми каждый день смеялись, каждый день говорили по телевизору, что «уже почти победил коммунизм, а вы всё ещё в Какого-то Бога веруете, в какую-то ходите Церковь». Но вместе с тем, именно тогда всё-таки большинство прихожан наших храмов были женщины. Женщины, как их часто называют, «белые платочки», которые наполняли храмы, несмотря ни на что, несмотря ни на какие унижения, насмешки. Они всё это претерпевали и были со Христом, были с Богом. Тогда, дорогие мои, не было возможности даже иметь дома Священное Писание, Библию. Всякий человек, кто имел дома Библию, был большой счастливец. Библию переписывали. Не было молитвословов; люди переписывали молитвы и передавали друг другу. Уже не говорим о том, что не было никаких православных передач, не было никаких православных телеканалов, ничего этого не было. Но эти люди настолько были преданы Господу, настолько любили Церковь! Именно благодаря этому Церковь и выстояла, и выдержала. Благодаря этим людям, которые, конечно, в большинстве своём уже ушли в вечность, и мы сегодня имеем возможность молиться в храмах и прославлять Воскресшего Христа.

Но, прилагая это к себе, братья и сестры, мы с вами должны понять, что мы очень далеки от этих людей, не говоря уже о том, как мы далеки от святого безрассудства жён-мироносиц. Потому что последнее время христиане, многие из нас, живут… Мы можем много умных книг читать, мы можем много разглагольствовать; молодые христиане любят богословствовать на различных православных форумах о различных вопросах церковной жизни. Но порой, когда доходит до простых вещей, когда нужно явить свою веру, явить свою любовь к Богу и к Церкви, очень часто наши слова превращаются в ничто, в совершенно обычный пустой звук. И примеров этого… Я много раз об этом говорил. Я даже вспоминаю… вот на самом деле церковная жизнь действительно очень меняется; и я вам всегда привожу пример: когда мы только строили храм, ещё служили в вагончике, когда я призывал людей к тому, чтобы прийти, скажем, перенести кирпич или убрать строительный мусор, то приходили всегда больше ста человек. А ведь мы были в вагончике, не в таком просторном храме. И в последние годы, когда, например, ты обращаешься, — а я уже стал крайне редко обращаться к вам за помощью, — то приходит десять человек, двенадцать. Всё. И, получается, грош цена всем нашим богословствованиям, всем нашим биениям себя в грудь, что мы православные христиане. Потому что если мы в этом, в малом не можем проявить свою любовь к Богу… а ведь храм — это и есть как раз то место, где мы можем являть свою любовь к Господу, приход — это наша семья, это наш второй дом, но мы этого сделать не можем!

Вы знаете, я вам даже приведу другой удивительный пример. Я вам уже рассказывал, что к нашему храму приписали Преображенскую церковь станицы Старочеркасской на кладбище, стоящий вдалеке от центра станицы храм. Вместе с тем храм — с очень славной историей, в своё время был очень почитаем казаками. И вот сейчас нам надлежит этот храм восстанавливать. И вот мы решили с братией монастыря, что монахи будут там служить по субботам Литургию. И вот вчера была Литургия. Я спросил у священника, который служил, и он сказал, что на Литургии было лишь три человека. Только три человека. И нам, безусловно, необходимо было, чтобы там был кто-то, кто бы мог продать свечу, принять записку. И вот, представьте себе... Я знаю, что в Старочеркасске живёт достаточно большое количество верующих людей, которые переехали из Ростова жить в Старочеркасск («ну, там хорошо, там монастырь рядом, древняя станица, вот мы там живём, мы там спасаемся, не в городе…»). И вот одна из моих знакомых начала искать женщину, которая могла бы два часа в субботу просто побыть в лавке этого храма, в который пока никто не ходит, три человека вчера было на службе. Два часа побыть в лавке! И она мне позвонила, настолько была расстроена, говорит: «Батюшка, я спросила нескольких православных жителей этой станицы, и первое, что они спросили — "а сколько мне за это будут платить?"». Это был первый заданный вопрос! Я не знаю… вы понимаете, для меня эти вещи… Я в своё время пришёл в Церковь в начале 90-х годов. И многие здесь есть прихожане, которые тоже пришли в Церковь в это время. Я вам совершенно точно свидетельствую, что люди, которые ходили в храм, пришли в 90-е годы, они за счастье считали что-то сделать в храме, потрудиться, убрать, постоять за подсвечником, какой-то труд совершить, — за счастье! У людей мысли такой не возникало, что им должны за это заплатить!

А вместе с тем, братья и сестры, я знаю, как сложно сейчас даже в нашем приходе моим ближайшим помощникам найти человека, который мог бы сделать какую-то простую работу в храме. Понимаете, не все в храме могут петь, не все могут читать — кто-то должен и полы убирать, и двор подметать, и ухаживать за нашими цветниками, и даже, извините меня, убирать санузел — кто-то должен это делать. Но, поверьте мне, порой найти человека на такое послушание бывает крайне тяжело. «Как это так — я буду убирать? Я буду мыть? Да ну что вы такое говорите. Такое… Это невозможно. Это… Это недостойно. У меня высшее образование, знаете ли. Это меня недостойно». Так вот, дорогие мои, знайте, что любой труд, совершаемый в храме, — любой труд, — это труд во славу Божию. Это труд для спасения души. И для Бога нет разницы, человек читает здесь, скажем, Апостол посреди храма, или поёт в храме, или просто моет полы, или даже убирает санузел. Господь одинаково принимает труд этого человека. В очах Божиих каждый этот труд имеет совершенно равнозначную ценность. Но мы, к сожалению, дорогие мои, об этом очень часто забываем.

И, вы знаете, ещё я бы хотел с вами поделиться... Это, может быть, напрямую не касается сегодняшнего праздника, но это связано с определёнными мыслями, которые возникают в течение недели, и я считаю, что необходимо этим с вами поделиться. Знаете, иногда бывает, что в храме… у нас большой приход, много ходит людей, и я, например, как настоятель не знаю всех по именам. Но в лицо я точно знаю человека. И вот иногда проходит время, возникает мысль: «Подожди, а где этот человек? Я же помню, он стоял там-то, в уголочке, где-то там, впереди, я видел этого человека». Человек этот пропал. Возникает мысль: «а что с этим человеком?». Потом проходит время, и я встречаю одну такую нашу прихожанку (причём она ходила в храм ещё со времён вагончика, и имя её знаю, и молился за неё в какие-то непростые времена), говорю: «Ой, а куда же ты делась? Почему ты перестала ходить?» — «А у меня рядом с домом открыли храм, и я стала ходить туда». Ну вот, вы знаете, для меня это непонятно. Я этого не понимаю. То есть я понимаю, что человеку удобно, если у него рядом с домом храм. Ну понятно, зачем она будет ехать, если она может выйти — и вот храм. Но неужели так сложно подойти к настоятелю, сказать: «Батюшка! У меня рядом с домом открылся храм. Пожалуйста, благословите, я буду ходить туда»? Ну конечно же, человек такое благословение получит. Но как же может быть так, когда мы с вами вместе молимся, вместе совершаем Литургию, вы приходите на исповедь, на Причастие, потом человек развернулся, ушёл — и даже не посчитал необходимым об этом сказать священнику! Ну согласитесь, это ненормально, это неправильно. Это неправильно! То есть никто никого, конечно, силой не держит. Люди переезжают, что-то ещё меняется в их жизни. Ну просто подойти, взять благословение, предупредить. Ты же помнишь об этом человеке, он же есть в твоём сердце. Бывают часто в нашей жизни, братья и сестры, вот такие печальные моменты.

Вместе с тем, конечно, хотел бы всё-таки я закончить, дорогие мои, сегодняшнее слово не на печальной ноте. Мы с вами знаем, что сегодня день всех православных женщин. И не только женщин — я думаю, и мужчин, — потому что и Иосифа Аримафейского память, и Никодима. Но тем не менее уже вошло в традицию Церкви, что именно сегодняшний день — это женский день. Не 8-е марта, — это праздник с непонятным, тёмным прошлым, — а именно сегодняшний день. И поэтому сегодня, дорогие мои, я бы хотел сердечно поздравить всех наших замечательных прихожанок, вне зависимости от их возраста, — и взрослых, и средних, и самых маленьких. Я бы хотел сегодня сердечно поблагодарить всех тех женщин, кто, вот так же порой вопреки общественному мнению, порой даже забирая время у своих близких, у своих семей, совершает своё служение Богу. Конечно, прежде всего я сегодня приветствую наше сестричество дорогое, наших сестёр. Я сегодня приветствую и поздравляю и благодарю тех наших прихожанок, женщин, которые работают в церковных лавках, которые убирают в нашем храме, которые убирают на территории храма, тех женщин, которые являются нашими катехизаторами, нашими консультантами, тех женщин, кто является преподавателями воскресной школы нашей, тех, кто пекут просфоры. Поверьте, этих людей очень много, их десятки. Вот я всегда вам говорю, что многие так удивляются, когда я говорю, что у нас в храме работает больше пятидесяти человек. Говорят: «Как это?» Я говорю: «Да! Представьте себе, а как вы думаете, как это всё — всё само собой происходит здесь? Конечно же, нет, за всем этим стоит конкретный человек». Я благодарю своих ближайших помощников, тех, кто является и казначеем нашего храма, и помощников по хозяйственной части, — в общем, всех наших замечательных прихожанок. Низкий вам поклон, благодарность за ваши труды и сердечное поздравление с сегодняшним замечательным днём!